Путешествие Говарда Карвера

С тяжелым сердцем берусь я за перо, дабы описать историю моего бедного брата Говарда. Ранее я полагал, что для всех будет лучше похоронить ее в песках времени, однако неожиданно открывшиеся новые факты и обстоятельства заставили меня по-другому взглянуть на вещи и побудили доверить бумаге все, что мне известно, а выводы делайте сами.

Итак, я, Филипп, и мой брат Говард, где бы он ни был сейчас, принадлежим к древнему роду Карверов, обосновавшемуся в окрестностях Аркхэма более трехсот лет назад. Первым здесь появился Роберт Карвер, ученый-естествоиспытатель, бежавший из Салема в 1692 году. С тех пор миновало двенадцать поколений, и ныне я остался один...

Наши с Говардом родители умерли рано, и на меня во многом легла забота о младшем брате, который всегда был слегка не от мира сего. Оба мы закончили Мискатоникский университет, после чего я уехал в Бостон, где занялся бизнесом, а Говард стал одним из самых молодых профессоров университета на кафедре ядерной физики. Несмотря на то, что наши жизненные пути разошлись, мы виделись довольно часто, в конце концов, здесь всего час езды на машине.

Должен сказать, что хотя по роду деятельности я далек от передовой науки, однако по мере возможности слежу за ее достижениями, и порой листаю "ScientificAmerican", так что могу, не ударив в грязь лицом, отразить в своем повествовании и научный аспект всей этой трагической истории.

Мой брат Говард работал над получением кварк-глюонной плазмы. Не берясь судить подробно об сем предмете, сошлюсь лишь на общее мнение специалистов, согласно которому в современной физике проблема эта является одной из самых актуальных. По мнению одних ученых, изучение этой плазмы позволит нам приблизиться к пониманию того, что творилось во Вселенной у самого Начала Времен, по мнению других - позволит также раскрыть загадку "черных дыр". Однако дело это непростое, и требует гигантских ускорителей, миллионных вложений и кропотливого труда исследователей.

Здесь Говард в известной степени пошел против общепринятого мнения, полагая, что получить кварк-глюонную плазму можно гораздо проще и дешевле. У него была своя теория, призванная непротиворечивым образом объединить квантовую механику с относительностью пространства-времени. Однако было также и достаточно благоразумия, чтобы не настаивать на ней без необходимых доказательств. В этом смысле большие надежды он возлагал на решающий эксперимент.

Руководство Мискатоника после продолжительных дискуссий, ведь официальная поддержка шарлатанства могла ударить по репутации ученых мужей, а успех, напротив, составить университету славу, выделило моему брату под лабораторию одну из развалюх подальше от Главного здания и разрешило работы вне утвержденного плана, за свой счет. К счастью, Говард был готов к подобному развитию событий, скопив некоторую сумму на грантах. Да и я оказал ему скромную финансовую помощь.

В день эксперимента из-за срочных дел в Бостоне я был лишен возможности присутствовать на сем торжественном событии, обернувшемся трагедией, так что о происшедшем знаю лишь со слов очевидцев. Впрочем, я все равно не смог бы ничего изменить.

Эксперимент планировался днем, однако в последний момент возникли какие-то неполадки с аппаратурой, устранение которых затянулось до вечера.

Говорят, что запуск ускорителя сопровождался необычными оптическими эффектами. Возникло радужное сияние, для которого даже кирпичные стены лаборатории не составляли преграды — оно охватило все здание и озарило студенческий городок. Некоторые очевидцы из числа студентов, вероятно, испытали тогда своего рода коллективную галлюцинацию, описывая впоследствии чудовищный призрак, парящий в радуге, распростерший крылья и щупальца. Впрочем, зная образ жизни нынешней молодежи, ее свидетельствам вряд ли можно доверять.

Собственно, все это продолжалось не более минуты - в лаборатории раздался взрыв, от которого вылетели стекла и частично обрушилось само здание. К счастью, никто серьезно не пострадал, по крайней мере на первый взгляд, мой брат тогда отделался ушибами, царапинами и легким сотрясением мозга. В местной больнице ему тут же оказали необходимую помощь.

Однако проект был погублен. Когда Говард вышел на Ученый совет за разрешением на возобновление своих исследований (с учетом прежних ошибок) то получил категорический отказ. Более того, ему мягко намекнули, что как ни жалко будет университету расстаться с молодым и талантливым сотрудником, такая возможность отнюдь не исключена.

Говард, казалось, смирился с поражением, которое он рассматривал как временное, всерьез занялся преподаванием, а на досуге развивал свою теорию на бумаге - этого ему никто не мог запретить! В тот период его стали часто мучить головные боли, по собственному выражению брата, как будто что-то ломилось к нему в голову. Медицинское обследование ничего не выявило, и мы списали все на последствия травмы и стресс.

Через месяц головные боли прошли, уступив место странной сонливости. Достаточно сказать, что однажды Говард заснул прямо в аудитории, к вящему удовольствию своих нерадивых учеников. Этот болезненный сон сменялся у брата каким-то лихорадочным возбуждением. Порой, разговаривая с ним, я видел, что мысленно он где-то далеко отсюда, и с ним происходит нечто, о чем он хочет, но боится рассказать.

В конце концов, мне все же удалось вызвать брата на откровенность, и результат превзошел все ожидания...

Оказывается, в своих снах Говард становился другим человеком, более того, человеком иного мира, в чем-то похожего, а в чем-то и непохожего на наш. Его потусторонним двойником был некто Ктан бен Катаранх, странствующий мудрец из страны Фагд. И хотя после пробуждения в памяти моего несчастного брата удерживались лишь крохи иного, их было достаточно для увлекательных рассказов на много часов.

Мир снов Говарда представлял собой пестрое сообщество государств, расположившихся по берегам теплого моря, разделяющего два больших континента, наподобие Средиземного, а также на его островах и архипелагах. О том, что творилось за пределами этого оазиса цивилизации, представления у местных жителей были довольно смутные. По уровню развития они, похоже, находились где-то между античностью и средневековьем.

В том мире были свои ученые и философы, поэты и художники, маги и воины, купцы и правители, крестьяне и ремесленники. История его насчитывала не одну тысячу лет и была записана в свитках из кожи ящерицы.

Там порой мирно уживались, а порой враждовали между собой люди и нелюди всевозможных рас, в существование которых трудно было поверить.

Фантазия обитателей мира грез наплодила сонмище богов, которым посвящались величественные храмы и причудливые ритуалы. Где-то почитали священных животных (например, кошек), и те во множестве бродили по улицам.

В диких местах еще обитали первобытные чудовища, наводящие ужас, в дремучих лесах и пещерах водились косматые зверолюди, на горных вершинах гнездились гигантские хищные птицы... А кое-где в городских трущобах скрывались собакоголовые упыри, выходящие лишь по ночам для нечестивой трапезы.

На тропических островах Востока тысячи лет вели войну лиловые пауки и разумные жабы, которым никогда не было дела до людей.

А далеко на Западе, в краю ночных призраков, с диких скал смотрели лики Неведомых, и никто из живущих не знал, кто высек их из камня и зачем.

Что касается самого alterego Говарда, мудреца Ктана, то свою жизнь он посвятил изучению старинных рукописей и поиску сведений о Великих Древних, некогда существовавших в его мире. К сожалению, ясности в этом вопросе он так и не смог достичь. По мнению одних, Древние были богами, другие считали их демонами, третьи полагали одной из вымерших человеческих рас. Согласно одним преданиям, Древние улетели к звездам, по другим - уничтожили себя в ужасной войне, а по самым зловещим свиткам - понесли кару за грехи от сил еще более могущественных и непостижимых, именуемых Безымянными, Изначальными или Старшими Богами.

На родине Ктана, в южном царстве Фагд, набирал силу культ Солнца. В честь него возводились зиккураты, отливались золотые статуи и приносились кровавые жертвы. Интерес к Древним солнцепоклонники объявили греховным и богохульным, равно как многие науки и искусства, так что мудрецу поневоле пришлось отправиться в дальние странствия.

Впрочем, в просвещенных странах Севера ему довелось столкнуться и с проблемой иного рода - многие там уже просто не верили ни в Древних, ни даже в богов, полагаясь лишь на собственный разум и первые неуклюжие машины.

Остается добавить, что на момент, который застал брат в своих снах, Ктан бен Катаранх как раз собирался в на поиски Ра-Дангара, таинственного Места Сил Древних, расположенного где-то в пустынях Запада. Экспедицию эту согласился финансировать архонт Ироама, мечтавший обрести мифические сокровища и могущество Древних...

Рассказы Говарда и увлекали, и пугали меня. Недаром говорят, что безумие заразительно. А моего несчастного брата, без сомнения, поразило яркое, красочное и невероятно подробное в деталях, но безумие! Что до его содержания, то возможно, сказалось давнее увлечение фантастикой и рукописями мистического содержания, которые до сих пор неизвестно зачем хранятся в библиотеке Мискатоника, смущая незрелые умы. Моему брату требовалось лечение если не у психиатра, то по крайней мере у психоаналитика, и он сам, казалось, был согласен с этим.

Как будто даже с радостью оставив работу в университете по состоянию здоровья, Говард обнаружил склонность к уединению. Он дешево купил старый загородный дом в лесу. По его мнению, общение с природой должно было благотворно повлиять на организм. Хотя мне, честно говоря, наши пресловутые аркхэмские леса никогда не нравились.

Недаром в прежние времена эти мрачные дебри служили прибежищем черных колдунов и людоедов, о чем имеются документальные свидетельства. Вообще-то их давно уже собирались вырубить, но "зеленые" подняли шум насчет реликтовой экосистемы...

После этого мы не виделись пару месяцев. Брат не звонил, а я не хотел его беспокоить, предоставляя возможность разобраться в себе.

Как вдруг неожиданно получил от него письмо, которое просто шокировало меня. Оказалось, что деньги, которые я регулярно посылал ему на лечение, он потратил на изготовление новой экспериментальной установки! И в отличие от прежнего ускорителя, который по странному стечению обстоятельств способствовал контакту cиными мирами на уровне чистого сознания, этот призван был открыть проход для материальных тел. Заодно Говард сообщал, что Великие Древние действительно существуют, поскольку Ктан бен Катаранх после долгих скитаний наконец нашел свой Ра-Дангар, и это поистине фантастическое зрелище.

К письму прилагались рисунки карандашом, которые заставили меня восхититься и ужаснуться одновременно, ибо они вполне передавали талант и одержимость моего брата в отчаянных попытках выразить неописуемое.

Черные монолиты с дико скошенными гранями возносились ввысь, словно бросая вызов небу. Глыбы и блоки неправильной формы будто застыли на мгновение, готовые закружиться в демоническом танце, и какие-то подобия улиц меж ними разбегались от центра зигзагами молний. А вокруг из земли под немыслимыми углами торчали острые каменные шипы, словно иглы уснувшего в песках Левиафана. Но хуже всего были барельефы на стенах, изображавшие, должно быть, адские муки неведомой религии - там дико корчились и распадались тела в искаженных пропорциях, а слепые лица навеки застыли в безмолвном крике ужаса и боли.

Я звонил Говарду, но он не отвечал. Наверное, следовало бы бросить все и сразу поехать туда, но у меня была куча дел, которые тогда казались важными, и, успокоившись, я решил во всем подыграть бедному безумцу, навестив его точно в день и час, указанные в письме. Он приглашал меня на торжественный запуск своей дьявольской машины!

Увы, я не успел к развязке, и теперь буду корить себя за это до конца своих дней. Как упоминалось ранее, езды тут было всего час, но именно он оказался фатальным.

Погода хмурилась с утра, и на полдороги хлынул жуткий ливень. Видимости почти не было, и мне пришлось притормозить. Я едва тащился по скользкому шоссе, уже размышляя о том, чтобы остановиться и переждать, либо вернуться обратно, как вдруг дождь все-таки перестал. Только ветер по-прежнему бушевал вокруг, да в небе каким-то бешеным водоворотом неслись низкие темные тучи. Проклятый лес вдоль дороги скрипел и стонал, словно в него вселились легионы демонов!

Как человек пунктуальный, я всегда стараюсь все делать с запасом времени, и здесь опоздал лишь от силы минут на десять, однако минуты эти сохранили мне жизнь, а моему несчастному брату уготовили участь поистине леденящую душу...

Еще не доехав до поворота на проселочную дорогу, из окна машины я заметил, как от клубящейся тьмы облаков нисходит извивающийся хобот серого тумана. Без сомнения, то был торнадо, мне доводилось как-то наблюдать их будучи по делам в Техасе, но в наших краях это явление просто невиданное! Однако тогда я об этом не думал. В такие моменты буйства природной стихии куда-то сползает весь лоск цивилизованного человека, и душу заполняет первобытный ужас. Хобот рыскал по лесу, ломая вековые деревья. Потом, мне кажется, внутри него полыхнула какая-то вспышка, и он двинулся на восток, в сторону океана. Когда торнадо исчез, и ветер стал утихать. Заморосил мелкий противный дождь.

Когда я подъехал к дому Говарда, его там уже не было.

Будто сомнамбула, я бродил под дождем по руинам, не понимая, как такое могло произойти. Потом наконец опомнился, вернулся в машину и позвонил по мобильному на 911.

Увы, тела брата под развалинами так и не нашли, равно как и обломков его нового ускорителя, если он действительно существовал, впрочем как и большей части дома с прилегающими строениями. Торнадо унес почти все, кроме фундамента. Остается добавить, что поиски так ничего и не дали... И что судя по наблюдениям синоптиков, да и по моим собственным, трагедия произошла именно в тот час, когда Говард собирался нажать, или все-таки нажал, кнопку своей машины.

С тех пор прошло несколько лет.

И вот, листая один научно-популярный журнал, я вновь пережил шок, ибо с глянцевых страниц на меня смотрел ужас Ра-Дангара. Взяв себя в руки, я все же решился прочесть сопровождающий текст.

Статья оказалась посвящена проекту захоронения ядерных отходов в cоляной пустыне на юге Нью-Мексико. Министерство энергетики пригласило группу ученых, задачей которых стало решить, что установить в качестве предупредительного знака на этом месте для будущих поколений.

Фотография в журнале изображала один из вариантов. Радиационная опасность будет существовать на протяжении десяти тысяч лет, объясняли его создатели, но, судя по печальному опыту человеческой истории, у нас нет оснований надеяться, что наш язык, культура и хоть какое-то подобие нынешней цивилизации продержится так долго. Поэтому обращаться к нашим неведомым потомкам или тем, кто придет им на смену, мы должны на языке инстинкта и подсознания, страха и отвращения, универсальном вовеки.

Помню, закрыв журнал, я подумал, что наши ученые просчитались, и через тысячи лет найдутся те, кто упрямо полезет и в пасть к дьяволу, дабы узнать, что у того внутри. О пытливый человеческий ум!

Я обещал рассказать историю моего брата, но в каком-то смысле это история всего нашего мира, и она отнюдь не окончена. И порой сидя перед телевизором и слушая новости, я гадаю: улетим ли мы когда-нибудь к звездам, истребим ли друг друга...

Или будем самозабвенно грешить до пришествия Старших Богов?

Алексей Лебедев

Источник: [Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть эту ссылку]